Филька с улицы Арычная. Талас Умурзаков был первым партнером Галины Польских
Почти сорок лет назад на союзный экран вышла до сих пор многим памятная кинолента “Дикая собака Динго”. Фильм, снятый по одноименной повести Рувима Фраермана, явился рубежным для тогдашнего отечественного кинематографа. Впервые, пожалуй, лубочные и идиллические советские киноистории про правильных “отцов и детей” сменились рассуждениями о действительности смысла жизни, поиске нравственных ценностей, непростых вопросах человеческого бытия. О том, что много лет спустя Юрий Подниекс вынес в назание своего знаменитого фильма ,– легко ли быть молодым? Не будет преувеличением утверждение, что именно из “Дикой собаки Динго” вышли потом и “Доживем до понедельника”, и “Чучело”, и “Дорогая Ольга Сергеевна”.
Но сегодня мало кто знает, что одного из главных героев картины сыграл алматинский школьник Талас Умурзаков. С ним встретился наш корреспондент.
- Фильм “Дикая собака Динго” стал, как сейчас принято говорить, культовой картиной для того молодого советского поколения. Как вы попали в него и как случилось, что сейчас мало кто в Казахстане знает о вас как об исполнителе одной из главных ролей в ней?
- Предложение сыграть в картине роль нанайского мальчика Фильки было для меня полной неожиданностью. Хотя я уже и снимался до этого на студии “Казахфильм”.
Прилетел в Алма-Ату второй режиссер картины. Он просматривал детей по всей Средней Азии, искал в Сибири и даже на Крайнем Севере. Прихожу из школы домой, вижу - сидит в квартире незнакомый человек. Ну я подумал, что гости снова к нам пришли. У нас всегда был полный дом гостей. И отец сообщает, что меня приглашают на такой-то фильм. Мама, конечно, опасалась, за мою учебу, но ленинградский гость заверил ее, что администраторы ленты наймут для актеров-школьников репетиторов. И долго не думая, помощник режиссера дал мне прочесть сценарий будущей картины. А уже назавтра нужно было ехать на съемки.
Я, конечно, прочел сценарий запоем. В основном читал роль Фильки. Она мне была близка, я сам по характеру был такой – хулиганистый, подвижный, шустрый, спортом занимался.
Прилетели в Ленинград, а главного режиссера на “Ленфильме” нет. И мы полетели в киноэкспедицию в Крым. Думал, что будут кинопробы, но вечером, вижу, идет сам Юлий Юрьевич Карасик с Галей Польских, и он говорит ей: “Вот, Таня, познакомься – это Филя!”
- Как снималась эта картина, и что интересного происходило на съемочной площадке?
- Можно сказать, что я сам родился на съемочной площадке, а вырос на подмостках сцены. Эта атмосфера насквозь пропитала меня. Но когда я приехал на съемки, первое ощущение было таким: как же я впишусь в этот коллектив. С Галиной Польских мы подружились за один вечер. Она была старше меня и повела себя так, что у меня образовалось какое-то внутреннее спокойствие.
ПОЛЬСКИХ Галина Алексеевна (1939), актриса.
Родилась в Москве. Окончила ВГИК (1964, мастерская С. Герасимова и Т. Макаровой). С 1964 — актриса Театра-студии киноактера. В кино с 1962 года (первая роль — Таня Сабанеева в фильме “Дикая собака Динго”).
Снималась в фильмах “Я шагаю по Москве” (1963), “Журналист” (1967), “Автомобиль, скрипка и собака Клякса” (1974), “Змеелов” (1985) и др.
Лауреат Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых (1978 — за участие в киноэпопее “Фронт без флангов”, “Фронт за линией фронта”). Народная артистка РСФСР (1979).
После того, как наш фильм вышел на союзный экран и, особенно после того, как он выиграл Гран-при в Италии, приходило много писем и почему-то большинство зрителей интересовались тем, как я съел свечку. Ну там техника, в общем-то, простая была - в белую конфету вставили фитиль и кушай на здоровье. Много интересного было. Сырую рыбу, например, привезли на съемки, сказали, что будем есть ее. Для колорита и достоверности, наверное…
Я был подростком, Галка - постарше, и все остальные, потому меня как бы “курировали”. А у нас с ней была дружба, и я ревновал ее не только к исполнителю роли Коли, но и к взрослым. Второй режиссер все время старался от нее не отходить. И я ему говорил: “Отвали, пожалуйста, разберемся!” Я же боксом занимался, в сборной был, иногда даже дрался со сверстниками.
- А вы сейчас поддерживаете отношения с коллегами по этой работе?
- Нет. Раньше, когда я своих студентов возил в Москву, Ленинград, Киев, Тбилиси, всегда была возможность посидеть, пообщаться живьем или по телефону даже. А как “разделизм” начался – все как отрезало! Галина Польских после этого фильма в гору пошла, ее много снимали. Шестьдесят ролей сыграла в советском и российском кино. А сейчас редко видимся. Последний раз случилось года три назад. Она приезжала в Алматы, мы встретились, несколько раз перезвонились и все…
- Популярность, “звездная болезнь”, “головокружение от успеха” – довелось ли вам столкнуться с этим?
- Нет, у нашего поколения воспитание другое было, мы об этом не думали. Я, наоборот, стеснялся даже на улицу выходить. Выйдешь только из дома, а тебе сразу: “О, Филька идет!!!” Скорее, замкнутость какая-то была. Может возраст такой, хотя в шестнадцать-семнадцать лет это многим присуще, но мы скромнее всегда были.
Вставка:
КАРАСИК Юлий Юрьевич (1923), режиссер, сценарист.
Родился в Херсоне. Народный артист РСФСР (1977). В 1942-1946 — курсант военного училища в Ташкенте. Учился на филологическом факультет Ленинградского педагогического института, в актерской школе при “Ленфильме” (мастерская Л. Хейфица и А. Зархи). В 1951 окончил режиссерский ф-т ВГИКа (мастерская С. Герасимова). В 1950-1957 — режиссер научно-популярного кино.
Сценарист, режиссер. Автор фильмов “Дикая собака Динго (1962), “Шестое июля” (1968), “Собственное мнение” (1976), “Без солнца” (1987) и других.
И как сложилась ваша дальнейшая жизнь?
- После фильма я решил оторваться от искусства, хотя в Ленинграде Юрий Александрович Товстогонов в свой театр приглашал, говорил: “Давай приезжай!” Я съездил в Питер на консультации, послушал, посмотрел. И все время думал, что вдруг я не туда пошел. Оттуда же не выйдешь, я же знаю, что это за зараза, актерское ремесло. И подал документы в сельскохозяйственный институт, на механический факультет. Причем поступил туда с таким кайфом: первый экзамен – на “пятерку”, второй – тоже на “отлично”. А уже на втором курсе, когда в реальности пошли тракторы и комбайны, сеялки и веялки, быстро понял, что все это - не мое. Но вообще мне математика и другие науки легко давались.
И двинулся я в знакомый “Казахфильм”. Начинал “микрофонщиком” - была такая специальность. Микрофон таскать для съемок. Потом осветителем поработал. Словом, прошел все стадии процесса кинопроизводства. Время двигалось. Потом все-таки уехал в Ленинград, поступил в театральный. Затем, когда умер отец, я уже третий курс заканчивал, пришлось вернуться.
Выпивки пошли, безысходность какая-то охватила. Здесь не снимают, и там тоже не могу пристроиться. То возьмут меня в режиссерскую группу, то еще что-нибудь. Но все равно чувствуешь, что твои идеи исчезают в никуда. Пошел-таки немного в разнос. Но все же вовремя спохватился – хватит, мол, мешает все это. И хорошо тут у нас театральный институт открылся. Я и пошел туда ассистентом на кафедре работать. Кроме того, оставалось-то всего два года отучиться. И с 78-го года занимаюсь там. Сегодня это Академией искусств называется.
- Кстати, как обстоит дело с искусством в Казахстане и на постсоветском пространстве вообще? Интересен ваш взгляд на современное кино Казахстана и, скажем, России…
- Тут какая-то общая ошибка или время сейчас такое… Я это называю примитивным искусством. “Тамаша”, скажем, это ведь вовсе не искусство, а всего-навсего один из подразделов вида искусства. Это примитивом именуется.
С театром и кино тоже дело не лучше обстоит. Когда пошла казахстанская “новая волна”, я очень было обрадовался, но по-моему, эти ребята слишком много смотрят зарубежных фильмов. Это сильно влияет на творчество и трудно из него “выбивается”. Надо снимать что-то свое. Почувствовать свою почву, обрести ее, найти свою и только свою тематику.
Отсутствие национальной киноидеи – путь в никуда. Конечно, мы очень много потеряли, когда жили в той системе. Происходила амнезия нашей исторической памяти. Но сейчас-то все духовное пространство заполонили западными фильмами. Американизация, вестернизация, сплошные киномуляжи. У нас очень много талантливых молодых людей, но всего этого насмотревшись, они уже не понимают, какой зритель там и какой здесь. Получается так, что ни у нас не понимают, ни там не воспринимают. И это, по существу, трагедия.
- Сейчас культовыми фильмами молодежи после “Иглы” Рашида Нугманова стали фильмы Алексея Балабанова “Брат” и “Брат-2”. Не хотели бы как-то прокомментировать это явление?
- Опять же тематика “провисает”. Ее бы на нашу почву опустить. Убрать все лишнее, надуманное. Сережа Бодров - прекрасный актер и прекрасный человек, я его знаю. Но они хотят по принципу “и нашим, и вашим”. А так не получится. Делать надо так, чтобы тебя дома поняли, а там, за рубежом, что же – захотят, так примут. У нас в Казахстане какая-то боязнь перед внешним, или как говорил Соловьев, рабская психология. И эта вот боязнь диктует: пусть будет, дескать, именно зрелищным, интересным. Пойду-ка на компромисс с собой, но сделаю интересным. Не надо бояться. Последние наши фильмы про Абая, Джамбула, Аблай хана вспоминаю и думаю, что все они великие личности, и издеваться над ними –кощунство. Это еще наши снимают, а представьте, если американцы этим займутся - какое это будет кино?
- Педагоги, наставники, как у вас с этим делом обстояло?
- Ну, мне не надо было далеко ходить за этим. Во-первых, это мое окружение, это мои родители – отец, мать. Мне везло на учителей. В Ленинграде был Товстоногов. И второй педагог - Кацман. И, конечно, Азербайджан Мамбетов, как раз он тогда в самом расцвете был. И я счастлив, что дышал с ними одним воздухом, варился в одном соку.
|
